Сокровища Валькирии. Звёздные раны - Страница 101


К оглавлению

101

— Мам, меня сняли с должности, — сразу же бухнул он. — Я теперь не главный, а просто геолог в производственном отделе. Это у нас место ссылки.

— А я хотела поздравить, — медленно увяла она. — Подумала, приехал похвастаться машиной…

Мать сидела рядом, трогала панель, кнопки, словно прощупывала больного. Они с отцом всю жизнь копили на «Жигули», и когда наконец набрали нужную сумму, машины подорожали вдвое…

— Конырев с барского плеча тулупчик мне скинул…

— Это хорошо ли — взял такой тулупчик?

— Хорошо, мам. Славке уже не интересно стало зарабатывать деньги. Наелся этой романтики, тоскует… Видела бы, какой он жирный стал. А Светка — три тебя надо.

— Всё равно, не брал бы…

— Отдать недолго, если что почувствую.

— За что тебя сняли-то? Вроде бы говорил, наоборот…

— Не спрашивай! Столько намешано, сам ещё понять не могу, за что.

Она помолчала, глядя в зеркало заднего обзора на своих товарок, плотно сидевших на скамеечке.

— Пошли, чем-нибудь угощу. Ты ужинал?

Зимогор вдруг заспешил: это лишь в детстве приходит успокоение, когда пожалуешься матери и потрёшь мокрые глаза. Сейчас же и её разочаровал, и сам не нашёл утешения, ибо для этого нужно уткнуться в подол и хорошенько пореветь.

— Я на секунду заскочил, мам, отметиться, что приехал…

— Тогда посидим ещё минутку, — попросила она. — Видишь, как соседки на нас смотрят… Пусть думают, что у тебя всё хорошо. И родне не говори пока, что сняли…

— Мам, я, кажется, влюбился, — вдруг признался он.

— В очередной раз? — помедлив, спросила мать и, взглянув на сына, поправилась. — Ну ладно, прости старуху…

— Такого ещё не бывало… Вернее, никогда не встречал такой женщины.

— А кто она?

— Не знаю… Зовут Лаксана.

— Какое редкое имя… Русская или нет?

— Да вроде русская… Но сейчас её зовут как-то по-другому. Понимаешь, мам, она была уже моей женой.

— Что?.. Что ты говоришь? Я знаю всех твоих жён.

— Постарайся понять, мам… — он смутился. — Всё так странно… Лаксана была женой в другой жизни. Как бы тебе объяснить?.. Я помню её! Всё помню! Она такая родная… Нет, неправильно. Память о ней осталась и больше ничего. Но мы узнали друг друга.

Мать вздохнула, посмотрела через зеркало на своих товарок.

— Господи… Неужели влюбился? А кто она теперь?

— Не знаю… И у неё есть муж, космический мусорщик, — он усмехнулся. — Но мне наплевать… У нас даже была схватка. Нечестная, трое на одного…

— Думаю, что у тебя под глазами?..

— Ерунда, пройдёт… Она удивительная женщина, мам. Я так испугался, что Аквилонов меня вообще выгонит!.. И не пустят больше в Манораю.

— А что это — Манорая?

— На Алтае, впадина такая. Говорят, метеоритный кратер…

— И она там живёт? — чего-то испугалась мать.

— Ну, где-то там, не знаю…

— Ой, Олежка, боюсь я за тебя! Только глупость новую не сотвори, ладно? А вообще привези её, покажи…

— Нет, мам, вряд ли. Не знаю, увижу ли ещё… Вот ты медик, объясни мне: возможно, чтобы человек вспомнил свою прошлую жизнь? Вернее, мы что, действительно живём несколько раз?

— Как тебе сказать?.. Вот ты упомянул Алтай, а в груди у меня так защемило. Помню, что-то отец твой рассказывал. То ли бывал там, то ли ещё что… Но знакомо. Мне почему-то не верится, чтобы такое сложное и высокоорганизованное существо умирало вместе с физической смертью. Медицина говорит одно, а думается другое…

— Спасибо, мам, я поехал. Тебе нравится мой конь?

Домой он вернулся в сумерках, ничего особенного не заметил во дворе, поставил машину и только вошёл в квартиру, как тут же за спиной раздался звонок. Зимогор включил свет и открыл дверь: на пороге стоял Иван Крутой, поигрывал ключами — значит, сам был за рулём. Сразу же прострелила злорадная мысль: опомнился, отошёл и приехал возвращать в кресло главного геолога! Иначе чего бы потащился на квартиру через полгорода, если никогда здесь не был, да и быть не мог: не царское это дело — ходить по избам холопов…

— Ты где это машину взял? — тон вроде бы звучал по-отечески. — Подкатил как барон и даже меня не заметил!

— Темновато было, — сдержанно проронил Зимогор. — Проходите!

Аквилонов прикрыл за собой дверь, сел на шкаф для обуви, глянул исподлобья.

— Ты эту папку… зачем Ангелу показывал? Я же предупредил тебя!

Олег на мгновение даже растерялся от резкого перехода.

— Я никому не показывал… И какие могут быть секреты от Ангела?

— Не твоё собачье дело! Так показывал или нет?!

— Да ничего я не показывал! — уже возмутился он.

— Врёшь!.. Откуда Ангелу стало известно об этих документах?

— Не имею представления! Я его даже не видел!

Иван Крутой уже не слышал его, рычал, как накатывающийся гром.

— Со мной вздумал поиграть? В двойную игру? Ласковое теля двух маток сосёт?.. Да ты ещё… сопля зелёная тягаться со мной! Игрок!

И тут внезапно Зимогор понял и необычное поведение Аквилонова, и его этот приезд на квартиру, и резкую смену настроений: утомился Иван Крутой, не выдержал ритма и нравов рыночной жизни. Взял вес, но сил нет зафиксировать и удержать. Кто-то оказался хитрее, изворотливее, могущественнее и нанёс ему рану, возможно, в спину ударил. И теперь этот раненый царь в пылу предсмертной ярости и гнева бросился давить свою челядь.

— Продал меня! — ревела гроза в прихожей. — За драную «девятку» подставил? Что ж так дёшево?! Поторговался бы! Но я всё равно покорю Манорайскую впадину! Сам всё сделаю! Ты понял меня, сынок?! Я тебя научу свободу любить!

101