Сокровища Валькирии. Звёздные раны - Страница 4

Святослав Людвигович вскочил с желанием вышвырнуть кейс вслед за ним, однако внезапная и отчётливая мысль, что Зимогор тут ни при чём, остановила его. Да, он странный, одержимый, может, даже не совсем здоровый человек, и при этом совершенно не виновен.

Если не считать принесённой им дурной вести о проданном городе…

— Поставил в мастерской! — сообщил он, вбегая в кабинет. — За чугунную станину камнерезки, не достанет…

— Кто вы? — будто очнувшись, спросил Насадный. — Кто вы такие?

— Я представился, — несколько растерянно проговорил Зимогор. — Геолог, работаю начальником экспедиции, в системе военно-инженерных войск. А это моя жена…

— Это я понял!.. Зачем пришли? Вернее, с чем? Сказать, что продали мой город?

— Нет, я случайно… открыл Астроблему, метеоритный кратер, который стал родиной человека.

— Какого человека?

— Человека разумного! Из породы земных! Их ещё называют — гои…

Ноги академика подломились. Он грузно осел на шаткий стул и, пожалуй, в третий раз увидел гостя в новом образе. А тот откинул крышку кейса, отделанного внутри зеленоватой медной сеткой, достал жестяную коробку из-под чая, бережно поставил на стол и извлёк из неё маленькую стеклянную солонку со стальной дырчатой крышечкой.

— Вот, — заключил Зимогор, — здесь были не алмазы и не золото. Сюда входит всего десять граммов мелкой соли. При желании можно засыпать сто золотого песка или двести курчатовия, каких-нибудь актиноидов… Некоторое время здесь находилась манорайская соль! Невероятно тяжёлая — примерно сто семьдесят граммов один кубический сантиметр!

— И где же она, ваша соль?

— Её отняли, — мгновенно и ненадолго сник странный гость. — В общем, и правильно сделали… Я не жалею, правда! Но она была!

— Я не знаю, что такое манорайская соль.

— Правильно, никто этого ещё не знает в учёном мире, — засмеялся он. — Но я держал её на ладони! Это особое вещество!.. Солнечное! Точнее, метеоритное вещество солнечного происхождения. Солнечный ядерный взрыв выбросил вместе с протуберанцем часть расплава… или солнечного тела, монолита. И в космосе возникла комета… Нет, скорее, огненный астероид, который много миллионов световых лет носился во Вселенной. Пока не достиг Земли…

— Бред, молодой человек! Вы ничего не понимаете ни в геологии, ни в астрономии, ни тем более в проблемах «звёздных ран»!

Зимогор сглотнул ком, но не обиделся.

— Возможно… Скорее, вы правы, академик. Но в этой солонке была соль!

— Была и сплыла!

— Я сам видел! Держал в руках!.. Нет, всё по порядку. Сначала в Манорае я встретил свою бывшую жену. То есть вот её! И знаете… всё вспомнил и снова влюбился. Вы же видите, какая она прекрасная!.. Впрочем, что я? Я стал счастливым! Самым счастливым!

— Поздравляю, — буркнул академик. — Не пойму, что вам надо? Встретили и снова полюбили бывшую жену, счастливы, недавно назначены начальником экспедиции… Что вам надо, молодой человек? Зачем вам родина человечества?

— Как же! На свете столько несчастных! И стыдно быть счастливым! — с прежним восторженным трепетом проговорила жена Зимогора. — Но и у вас скоро всё образуется…

— Вы что, тоже ищете Беловодье?

— Ничего подобного, мы не ищем. Мы его нашли! — Зимогор поднял на ладони солонку, как драгоценный камень. — И вот моё доказательство!

— Там дырка от бублика! — Насадный ощущал раздражение: гость всё больше напоминал счастливого идиота.

— Нет, академик! Не дырка! Эта вещичка… напиталась энергией манорайской соли. Представляете, какой энергетической силы вещество, если одна остаточная действует потрясающе! Если бы у вас тут остался компьютер, а я поднёс к нему… Впрочем, идея! — он залез на стол грязными ботинками. — Сейчас продемонстрирую! Чтоб не голословно! Смотрите, подношу к часам солонку!..

Он едва сдерживал ребячий восторг. Циферблат электронных часов на стене вдруг засиял, после чего секундная стрелка дёрнулась пару раз, замерла и пошла в обратную сторону…

* * *

Альпийский луг, малахитовый от дождя, был разрезан вездеходными гусеницами надвое, и южная его сторона порядком обезображена техникой, разбросанным оборудованием, трубами, глубокими шурфами и ямами, тогда как северная, более высокая, оставалась ещё ярко-зелёной и нетронутой. Впрочем, если смотреть сверху, с горы, создавалось впечатление, что здесь ещё не ступала нога человека, поскольку сама буровая установка, трактора, небольшой экскаватор и вся окружающая площадь были по всем правилам затянуты маскировочными сетями, которые следовало менять, ибо осенняя желтизна уже побила яркую зелень.

— А что сетями завешались? — засмеялся Конырев. — Смотри, как на фронте!.. От дождя, что ли?

— От вероятного противника, — буркнул Зимогор.

— Где же он? Невероятный?

— В небе летает…

Сети вряд ли спасали от чужого брошенного с высот космоса взора; тем более от крупного холодного дождя, который разбиваясь о них, сеялся на землю ровным, бесконечным потоком.

Несмотря на середину сентября и ливень мероприятие называлось — «построить на морозе». Все три смены буровиков вместе со старшим мастером, горняки и обслуга стояли в строю у вагончика и, промокшие насквозь, тихо изнывали. Пять суток не просыхавшие похмельные мужики страдали от жажды, слизывали бегущую по лицам воду и вряд ли что соображали, слушая начальственные голоса в монотонном шорохе дождя; чуть бодрее выглядели молоденькие охранники в камуфлированной форме — отделение внутренних войск, построенное своим командиром в другой стороне и по собственному усмотрению. Им спирта перепало меньше, к тому же, подневольные, они ещё помнили, что впереди предстоит дембель и совершенно иная, свободная жизнь.